Добро всегда побеждает зло, так что кто победил, тот и добрый.
Название: Первый день тишины.
Автор: Амирам
Бета: я альфа, я бета
Пейринг: Ибики/НМП(Пёс)
Дисклеймер: все права не мои, Масаси Кисимото
Рейтинг: NC17
Жанр: ангст, драма
Размер: мини
Состояние: закончен
От автора: Это мой акт реабилитации по отношению к Ибики-сама. Хотя, вряд ли он был бы рад...
Части 1 и 2 www.diary.ru/~IchaIchaParadise/p173215018.htm
Часть 3www.diary.ru/~IchaIchaParadise/p173288987.htm
Ибики-сан
Часть 4***
В лесах на границе Страны Рисовых Полей всегда было неспокойно. Туда стекались многие отступники и просто разбойники. Устраивали себе перевалочные пункты, склады, строили в дебрях поселения, в которых можно было купить, продать или продаться, найти работу, или потерять жизнь. Именно к такому месту и отправилась разведмиссия в составе Пса и его напарника. Так что Морино Ибики и двое из АНБУ передвигались по явному следу; не церемонясь, ночью проникли к негласному главарю в дом и расспросили его о местных делах – достаточно вежливо - никто не умер. После этого, получив информацию, отправились глубже в лес, продвигаясь быстро, но очень осторожно. Сведения предполагали, что сеть шпионов, из тех, что продадут информацию кому угодно, лишь бы платили, обосновалась восточнее, совсем недалеко. Вскоре они наткнулись на дозор, который их, впрочем, не остановил, да и не задержал почти. Идти пришлось медленнее, хоть и потряхивало Ибики от беспокойства и нетерпения, но он понимал, что поторопившись можно жизнь потерять и своих не спасти. Так что на окраину поселения они вышли ночью: среди толстых стволов стояло всего около пяти скособоченных домов, один из которых уже пылал, а второй только занимался. Ибики рванулся вперёд, чувствуя, что не зря подожгли, АНБУ прикрывали его с боков. Отпор они встретили хоть и не многочисленный, но отчаянный. Посылая из своих рук смерть, пыточник достиг первого пылающего дома и, выбив дверь ногой, ворвался внутрь. Среди дыма он с трудом заметил скорчившееся у стены тело, подскочил, взял осторожно на руки изуродованного шиноби, выбежал из здания. На руках у него был не Пёс, чёрные, в засохшей крови волосы, порезы на лице и теле, вырванные ногти, нехватка пальцев – всё это не было смертельным. Но у раненого больше не было глаз - широкие кровавые потёки на лице не оставляли в этом сомнений, он был подвергнут пыткам. Внутри у Ибики всё похолодело – где же Тануки? Как он? Жив? Или?... АНБУ вели бой, так что, положив шиноби в темноте леса под деревом, Ибики бросился к другой хижине. Его Пёс стоял у дальней стены, прикованный за руки, бессильно повиснув на цепях, но крови на нём было гораздо меньше, чем на его напарнике. Разрубив катаной оковы, пыточник подхватил падающее тело, метнулся из здания в тень деревьев и лишь там позволил себе быстро осмотреть парня. Тот был относительно цел, видимо, пытки только начали, так что пара вырванных ногтей, несколько порезов и кровопотеря – не такая уж большая цена за свободу.
- Оставь, я в порядке. Лучше его перевяжи, - тихо шептал Пёс в прижавшиеся губы.
Ибики оторвался от него с трудом, хотел взглянуть в глаза, но тот уже закрыл свои, ощутимо расслабившись. Пыточник переключил внимание на первого парня, влил в него лекарства, несколько пилюль легко проскользнули в горло пришедшего в себя шиноби. Закончив с перевязкой, услышал:
- Мы закончили. Нескольким удалось уйти, стоит ли их преследовать? Нас специально задерживали, чтобы дать им фору.
- Какие шансы догнать?
- С учётом, что мы двигались без перерыва больше суток – около пятнадцати процентов.
- Тогда домой.
- Да, Морино-сама.
В госпитале Пёс надолго не задержался, его раны не были такими серьёзными, как у напарника. Действительно, пытать его начали только после того, как первый шиноби окончательно выбыл из строя. Повезло - свои пришли вовремя. Но было кое-что другое. Он закрылся от Ибики, перестал с ним общаться, не появлялся дома, поселившись в общежитии. По ночам, лёжа на одиноком футоне, Ибики не раз перебирал в памяти их последний разговор. Он не прояснял ситуацию никак - очень немногословный, прячущий глаза Пёс, казалось, еле удерживал себя рядом с пыточником.
- Объясни, в чём дело? Я имею право знать, почему ты уходишь.
Ибики старался, изо всех сил старался не сорваться, сжав кулаки в карманах, тяжёлым взглядом словно припечатал Тануки к полу. Тот, прищурившись, смотрел в окно, молчал.
- Я жду.
- Ладно, - Пёс, наконец, поднял глаза. – Я просто не могу больше жить с тобой. Что-то изменилось во мне. Я…
- Не любишь?
Тануки ощутимо вздрогнул.
- Я и не говорил никогда, что люблю... – прозвучало очень тихо, голос дрогнул, но парень продолжил, - брось, не надо в этом копаться. Я должен объяснить тебе, но не могу. Не настаивай.
- Да… Я идиот, ты прав. Это… мне трудно понять тебя.
- И не надо, Ибики-сан. Просто отпусти.
Морино долго молчал, заглядывая в отрешённое лицо, потом отошёл к окну.
- Если ты действительно хочешь именно этого…, иди.
- Спасибо.
Пёс вышел на улицу, на миг заслонив свет в проёме двери, и исчез. Ибики долго ещё стоял у окна, сдерживая себя, чтобы не кинуться следом, задержать, не отпускать…
Около недели ничего не было слышно о парне, потом же дошли слухи – на миссии Пёс ходить перестал, работал в штабе - отчёты, архивные документы, распределения миссий. Пыточник не спал ночами, думал, переживал, что же произошло такого, что его малой так изменился. Но ответов не было, Тануки вёл себя со всеми нормально, ровно… со всеми, кроме Ибики. Избегал, завидев – тут же находил множество неотложных дел, так что через пару недель Ибики сам перестал искать встреч с ним. В конце концов, если не хочет – не стоит навязываться. Друзья понимающе кивали, но молчали – по опыту знали, что в душу к Морино-сан лучше не лезть. А ему хотелось лезть на стенку долгими ночами, когда память подкидывала сцены из прошлого, слова, ощущения… Через месяц стало немного легче – боль из разряда острой переместилась в ноющую. Через полгода стало почти нормально – если и встречались на улице, в штабе или в баре – вполне возможно было спокойно выйти, свернуть, уйти без нервов. Пыточник мрачнел, замыкался в себе всё больше, практически не выходил из казематов, погрузившись в работу. Немногие друзья забеспокоились, попытались вытащить его из молчания, но потерпели неудачу – на контакт, вроде, шёл, но глаза были пустые. Сердце понемногу каменело, вскоре и на Пса мог смотреть отсутствующим взглядом, кивнув при встрече... В глубине же его души, уменьшаясь и холодея, пока ещё была жива надежда на чудо, всё же за всё это время Пёс ни с кем отношений не начинал. Это было тяжело для Ибики – вот так ждать, зависеть от поступков другого человека, но пока он был согласен играть навязанную роль. И кто знает, насколько бы его хватило.
Но однажды в его дверь постучались. Вообще-то, в течении дня это происходило много раз, но этот стал особым. Нерешительно открыв дверь, в кабинет вошёл среднего роста черноволосый человек. В руках у него была палка, которой он простукивал путь перед собой. Узнавание промелькнуло в глазах Морино, он встал навстречу посетителю, передвинул стул, показывая, где тот находится.
- Добрый день, Морино-сан, – волосы шиноби нависали на его лицо, закрывая пустые, прикрытые веками глазницы.
Ибики подождал, пока посетитель сядет, сам устроился напротив, кивнул, но тут же заговорил:
- Добрый день.
- Меня зовут Кирия Тэйджо. И я давно уже должен был прийти, чтобы поблагодарить Вас за своевременное появление. Вы спасли мне жизнь.
Он быстро встал и поклонился. Ибики встал тоже, поклонился в ответ.
- Это была честь для меня.
- Спасибо, – парень как-то незащищённо улыбнулся и сел. Ибики последовал за ним, ожидая продолжения.
- Слушаю вас.
Посетитель вздохнул, словно набираясь решимости.
- Как Вы знаете, на той миссии я потерял зрение, и поэтому нахожусь сейчас на работе внутри деревни. Я получил от своего начальства разрешение сказать Вам, что я являюсь сенсором. Это закрытая информация, так что об этом за пределами нашего подразделения не знает никто. Иначе, я бы просто не выжил… в тот раз.
- О! Значит, Вы работаете и здесь.
- Да… и мой разговор именно об этом…
Морино терпеливо ждал продолжения: по лицу шиноби периодически пробегала тень, видно было, что слова идут тяжело.
- Я, как сенсор, всегда ощущаю и запоминаю чакры людей вокруг меня. И, конечно, я запомнил и чакру тех, кто пытал меня там… - он вздрогнул, но тут же расслабился. – Их чакры я не забуду очень долго.
Человек замолчал, но Ибики всё так же сохранял внимание – чувствовал, главное впереди.
- Я иногда провожу свободное время в баре, где все наши. Да и много простого народа, вы знаете, это улица на окраине.
Ибики прекрасно знал эту улицу: там располагалось много баров, гостиниц, заведений разной степени лёгкости. И отдыхали там все подряд – и шиноби, и простые Коноховцы, и приезжие торговцы, рабочие, заказчики и сопровождающие. Непростое место.
- Продолжайте, - тихо произнёс пыточник, пододвигая к себе блокнот и ручку.
- Это была чакра одного из допрашивающих меня, я сразу узнал. Вы знаете, они наёмные шпионы, стараются раздобыть и перепродать любую информацию. Я обнаружил этого человека внезапно, давно туда не заглядывал…, сидел в углу, когда он появился, так что меня не он заметил. Потом я стал приходить каждый день, и вчера он был там снова. Думаю, они сейчас работают по Конохе.
Морино записал со слов шиноби две даты, место и время.
- Это очень ценная информация, мы должны разработать план: засада, наблюдение. Вы нам нужны, укажете на шпиона. А...?
- Я смогу указать на него. Я вижу чакру, словно у меня есть глаза – где её носитель находится, стоит или сидит.
- Ясно, простите.
- Ничего. И у себя я договорился, так что поступаю к вам в распоряжение.
- Хорошо, организуем прикрытие, маскировку. Мне нужно время, завтра начинаем, в 12.00 жду Вас здесь, – голос Ибики стал холодным и деловым, он уже начал планирование, прикидывал, кого привлечь, и только через минуту заметил, что его собеседник не двигается с места, только губы его скорбно скривились. - Что-то ещё? – осторожно спросил пыточник, невольно замирая.
- Да, - голос был хоть и тихим, но твёрдым. – Я думал, что об этом Вам уже известно…
Он упрямо вскинул голову, Ибики был уверен, что, если бы парень мог видеть, то сейчас смотрел бы ему прямо в глаза.
- Я был уверен, что Вы в курсе, потому что за столом со шпионом оба раза сидел Окада Тануки.
И мир взорвался. Сначала он встряхнул Морино Ибики бешеным ударом сердца, а потом замер в вязкой, непролазной оглушённости. Пыточник по губам прочитал такие пустые слова: «Мне очень жаль…», проводил взглядом посетителя и замер. Всё исчезло, похолодело, застыло. Сквозь туман в голове неясно начали проступать мысли, от которых хотелось завыть, или просто удавиться. Ведь это же не может быть правдой, всему есть объяснение, и этому совпадению, ошибке… Есть! Есть! Он вскочил, не в силах оставаться на месте, закружил по кабинету, сшибая стулья, смахивая бумаги со стола, не замечая ничего вокруг. Резкая боль в сердце заставила его резко остановиться, прижав руку к груди. Он согнулся, стал меньше ростом, сжался, присел. Хотелось закрыть голову руками и тихо скулить, зализывать рваную рану, забиться в угол, чтобы не видеть, не думать, не чувствовать.
Прошло больше часа, прежде чем Ибики смог подняться на ноги. Он подошёл к окну, невидящим взором уставился на плывущие по небу облака. «Я должен убедиться сам. Он не мог, он просто не мог», – стучало в висках, но сил двигаться практически не было. Наконец, встряхнувшись, Ибики вышел из кабинета и направился прямиком в штаб. Точнее в архив.
Пёс сидел за столом, уткнувшись в документы, но подкидывая фразы в общий разговор, который то и дело прерывался взрывами смеха. Морино подошёл сразу к нему, пожирая взглядом, выдавил:
- Надо поговорить.
Тануки немного испуганно взглянул ему в глаза, встал.
- Ладно, давай.
Они вышли из помещения, остановились в тени большого клёна.
- Слушаю, Морино-сан.
А у того все слова разлетелись, как листья на ветру, не мог придумать, что сказать. Не спрашивать же в лоб – а не общаешься ли ты, друг, с вражескими шпионами?... Тупо.
- Как ты? – спросил первое, что в голову пришло.
- Нормально, спасибо, - отвечал, вроде, спокойно, но проскальзывало в интонациях что-то нервное.
- Я хотел спросить, Тануки-сан… Тануки. Скажи мне… - решился, сказал, уставившись в глаза, - не передумал ещё? Может, вернёшься ко мне… или расскажешь что-нибудь?
- Что? – потрясённо выдохнул парень, - что рассказать?
- Хотя бы, почему всё же ушёл, - больше в голову ничего не пришло. Ну никак не срабатывали на Псе все его рабочие умения. Как мальчишка стоял Ибики, повторяя про себя: «Говори, говори!» Но парень только смотрел на него, хоть и нервно, но уже без опаски. «Обрадовался, что не про шпиона спрашиваю?» - кольнуло внутри.
- Мне нечего сказать Вам, Морино-сан. Забудьте, прошу!
- Уверен?
- Да! – уже со злостью.
- Время ещё есть, Тануки-кун. Но прошу тебя, не опоздай!
- Да какого! – вспылил Тануки, посмотрел зло, прищурив на солнце глаза, – прощайте, Морино-сан, мне работать надо! – развернулся и, не оглядываясь, ушёл.
Ибики смотрел ему вслед, справляясь с болью, но всё же с надеждой. Работа будет идти своим чередом, а у Тануки всегда есть шанс подойти. Может, он сам задумал для шпионов ловушку?
***
Чёрный человек подошёл к дверям каземата. Остановился, прислонившись к каменной стене, долго стоял, уставившись вниз, на тёмную землю. Небо на востоке начинало светлеть, послышались несмелые голоса птиц, но человека это не касалось, словно вода омывала по сторонам, не проникая внутрь. Он был на месте, осталось только войти и посмотреть в глаза своему личному кошмару.
***
Через полтора месяца все шансы закончились. Ибики сидел в кабинете, ждал. Около двенадцати ночи к нему постучали.
- Да, – голос его звучал глухо.
- Операция прошла успешно, - быстро и невнятно пробормотал работник, сунул на стол бумагу и тут же исчез в дверях.
Пыточник обречённо взял отчёт, всмотрелся в знакомые иероглифы, которые никак не хотели складываться в слова. Моргнул, напрягся. Слова начали оживать, тёмные, ядовитые слова, что вгрызаются в память и продолжают отравлять душу, даже если их сжечь. «Отряд АНБУ в составе пяти шиноби…», «…на расстоянии километра от восточных ворот…», «…оказали сопротивление, которое было быстро подавлено…», «…шпион был оглушён, второй убит, третий оказал сопротивление, но был схвачен…», «…шиноби Листа Окада Тануки…», «…документы, раскрывающие секреты деревни…». Отчёт выскользнул из ослабевших пальцев, пыточник резко и быстро задышал, справляясь с приступом паники. За это время он высох, почернел, ведя день за днём бои с самим собой. Любовник Тануки в нём каждый день, каждую минуту настаивал на разговоре, на том, что надо надавить, заставить признаться, заставить работать на деревню. Что, в конце концов, надо предупредить малого о том, что ему грозит, что о нём знают – пусть уходит, пусть бежит, если не хочет оставаться в деревне, с Ибики… Пусть получит свою дурацкую свободу! Но он и так может получить её. Стоит выйти за ворота и снять хитай-ате. Но он не сделал этого. Он сам выбрал свой путь, он не мальчик, он способен принимать решения, способен нести за них ответственность. Но пыточнику Конохи от этого ну ни грамм не легче. Чужой выбор давит его, прижимает к земле неизбежностью, холодной логикой обречённости.
И тогда вперёд выступает другой человек внутри него, имя его Морино Ибики, он главный пыточник Конохи, он стоит на страже её спокойствия и мира. Он не признаёт предательства и не находит для него никаких оправданий. И он решает, что за все решения надо платить, и что настоящий ниндзя должен хранить верность своей деревне и с радостью отдать жизнь за неё, если потребуется. И любовь свою тоже отдать. И ответить за предательство. Ответить. Ответить…
***
Ибики вышел из казематов через час после получения донесения и только после того, как ему доложили, что все схваченные поддаются ген-дзютцу. Он сразу осел на стуле, заметив, что всё это время был в диком напряжении. Неизвестные боги, Ками-сама, или же демоны – это как посмотреть, явили свою волю (милость?) – Ибики не пришлось вести допрос Окада Тануки.
Рассвело и он вернулся, перебрав в памяти прошлое, но всё же не готовый к встрече с ним, как и вечность – ночь назад. Он вдохнул свежий утренний воздух, словно очнувшись, огляделся по сторонам, прищурился на край выползающего из-за горизонта солнца и вошёл в двери - как в омут бросился.
***
Ибики сидел на стуле, не глядя на распростёртое на узкой койке связанное тело. Уперевшись локтями в колени, он кидал кунай в каменный пол, раз за разом вызывая искры и скрежет. Металл корёжился, оружие, взвизгивая, впивалось в цемент между камнями. Пленник зашевелился, постанывая, но, придя в себя, замолчал.
- Пить хочешь? – глаз Морино не поднимал.
- Да, - на грани слышимости.
Ибики налил воды, поднёс стакан к запёкшимся губам, придержал голову. Прикосновение обожгло его, словно Катон по нервам, но взгляд остался твёрдым. Поставив стакан, снова сел, опустив голову, прокручивая кунай на пальцах. Молчал, не имея сил, слов говорить. Начал Пёс, хрипло, сбиваясь и останавливаясь, но не торопясь.
- Я всегда знал, ЧТО для тебя на первом месте, Иби. Не я, не любовь, нет… деревня, долг...
- Честь.
- Да, честь, - ухмыльнулся парень, - но не я. Я никогда не относился так, как ты, к месту, в котором живу – мало ли на земле мест… Ты был важным для меня, но я знал, что ты отодвинешь меня в сторону, если это понадобится.
- Тануки…
- Да молчи… - он устало дёрнул головой, продолжил, - осталось сказать немного, и сделать это надо мне... Однажды я сказал тебе, что на правильной стороне. Но со временем я решил, что правильная сторона та, на которой я… Хотя, моё нынешнее положение показывает, что я ошибся.
Он надолго замолчал, улыбаясь своим мыслям, но вскоре продолжил:
- Так что, когда в доме в лесу мне начали задавать вопросы, я не нашёл в себе ничего, ради чего стоило бы молчать. И мне не было страшно – пытки, физическая боль - можно вынести, если борешься за то, во что веришь. А у меня внутри была пустота... Так что я нашёл, чем её заполнить. Помнишь – стать кем то, самим по себе…
Он повернул голову со слипшимися волосами, посмотрел на Ибики, лаская того взглядом.
- Вот теперь ты знаешь причину, по которой я ушёл. Всё изменилось, я изменился, я изменил. Как это ни странно, но в глаза тебе я смотреть не мог. Удивительно, можно было бы жить с тобой, каждый день наслаждаясь местью, что ты тоже не на первом месте у меня… Но я не мог.
Ибики поднял глаза, встретился взглядом с Псом, и они оба замерли. Словно пытаясь донести друг до друга что-то… что не получалось словами. Время застыло, перестало иметь значение, осталась только боль прощания..., прощения. Тишина, что протягивала свои щупальца к Ибики всю ночь, наконец, завершила круг. Замкнулась невидимая сфера, выдавив все звуки и краски, укутывая обнажённые нервы спасительным душным теплом. Пыточник наклонился, прикоснулся к сухим губам своими и, не оглядываясь ,вышел из камеры в свой первый день тишины.
Эпилог.
Около пяти лет спустя.
«…После применения запретных объединённых дзютцу, группе в 15 арестантов удалось бежать. На их поимку были посланы все силы тюрьмы, которые настигли их через день у хребта Хотака. После оказанного сопротивления, были применены ряд дзютцу (список прилагается), вызвавшие цепную реакцию и взрыв. В данный момент ведётся разбор завалов, на месте находятся фрагменты тел, не поддающиеся опознанию. Так же есть вероятность, что некоторым сбежавшим удалось уйти (сведения непроверенные). Посланы разведчики, но поиск затруднён грозами, обычными для этого времени года. По мере поступления данные будут предъявлены».
Человек в чёрном плаще стоял у окна, сжимая листок в сильных пальцах, глядя на потоки воды, несущиеся по улице. Молнии, вычерчивающие на небе неизвестные иероглифы, изредка освещали лицо, рассечённое шрамами. Слегка улыбающееся лицо.
Тишина распадалась на части…
Автор: Амирам
Бета: я альфа, я бета
Пейринг: Ибики/НМП(Пёс)
Дисклеймер: все права не мои, Масаси Кисимото
Рейтинг: NC17
Жанр: ангст, драма
Размер: мини
Состояние: закончен
От автора: Это мой акт реабилитации по отношению к Ибики-сама. Хотя, вряд ли он был бы рад...
Части 1 и 2 www.diary.ru/~IchaIchaParadise/p173215018.htm
Часть 3www.diary.ru/~IchaIchaParadise/p173288987.htm
Ибики-сан
Часть 4***
В лесах на границе Страны Рисовых Полей всегда было неспокойно. Туда стекались многие отступники и просто разбойники. Устраивали себе перевалочные пункты, склады, строили в дебрях поселения, в которых можно было купить, продать или продаться, найти работу, или потерять жизнь. Именно к такому месту и отправилась разведмиссия в составе Пса и его напарника. Так что Морино Ибики и двое из АНБУ передвигались по явному следу; не церемонясь, ночью проникли к негласному главарю в дом и расспросили его о местных делах – достаточно вежливо - никто не умер. После этого, получив информацию, отправились глубже в лес, продвигаясь быстро, но очень осторожно. Сведения предполагали, что сеть шпионов, из тех, что продадут информацию кому угодно, лишь бы платили, обосновалась восточнее, совсем недалеко. Вскоре они наткнулись на дозор, который их, впрочем, не остановил, да и не задержал почти. Идти пришлось медленнее, хоть и потряхивало Ибики от беспокойства и нетерпения, но он понимал, что поторопившись можно жизнь потерять и своих не спасти. Так что на окраину поселения они вышли ночью: среди толстых стволов стояло всего около пяти скособоченных домов, один из которых уже пылал, а второй только занимался. Ибики рванулся вперёд, чувствуя, что не зря подожгли, АНБУ прикрывали его с боков. Отпор они встретили хоть и не многочисленный, но отчаянный. Посылая из своих рук смерть, пыточник достиг первого пылающего дома и, выбив дверь ногой, ворвался внутрь. Среди дыма он с трудом заметил скорчившееся у стены тело, подскочил, взял осторожно на руки изуродованного шиноби, выбежал из здания. На руках у него был не Пёс, чёрные, в засохшей крови волосы, порезы на лице и теле, вырванные ногти, нехватка пальцев – всё это не было смертельным. Но у раненого больше не было глаз - широкие кровавые потёки на лице не оставляли в этом сомнений, он был подвергнут пыткам. Внутри у Ибики всё похолодело – где же Тануки? Как он? Жив? Или?... АНБУ вели бой, так что, положив шиноби в темноте леса под деревом, Ибики бросился к другой хижине. Его Пёс стоял у дальней стены, прикованный за руки, бессильно повиснув на цепях, но крови на нём было гораздо меньше, чем на его напарнике. Разрубив катаной оковы, пыточник подхватил падающее тело, метнулся из здания в тень деревьев и лишь там позволил себе быстро осмотреть парня. Тот был относительно цел, видимо, пытки только начали, так что пара вырванных ногтей, несколько порезов и кровопотеря – не такая уж большая цена за свободу.
- Оставь, я в порядке. Лучше его перевяжи, - тихо шептал Пёс в прижавшиеся губы.
Ибики оторвался от него с трудом, хотел взглянуть в глаза, но тот уже закрыл свои, ощутимо расслабившись. Пыточник переключил внимание на первого парня, влил в него лекарства, несколько пилюль легко проскользнули в горло пришедшего в себя шиноби. Закончив с перевязкой, услышал:
- Мы закончили. Нескольким удалось уйти, стоит ли их преследовать? Нас специально задерживали, чтобы дать им фору.
- Какие шансы догнать?
- С учётом, что мы двигались без перерыва больше суток – около пятнадцати процентов.
- Тогда домой.
- Да, Морино-сама.
В госпитале Пёс надолго не задержался, его раны не были такими серьёзными, как у напарника. Действительно, пытать его начали только после того, как первый шиноби окончательно выбыл из строя. Повезло - свои пришли вовремя. Но было кое-что другое. Он закрылся от Ибики, перестал с ним общаться, не появлялся дома, поселившись в общежитии. По ночам, лёжа на одиноком футоне, Ибики не раз перебирал в памяти их последний разговор. Он не прояснял ситуацию никак - очень немногословный, прячущий глаза Пёс, казалось, еле удерживал себя рядом с пыточником.
- Объясни, в чём дело? Я имею право знать, почему ты уходишь.
Ибики старался, изо всех сил старался не сорваться, сжав кулаки в карманах, тяжёлым взглядом словно припечатал Тануки к полу. Тот, прищурившись, смотрел в окно, молчал.
- Я жду.
- Ладно, - Пёс, наконец, поднял глаза. – Я просто не могу больше жить с тобой. Что-то изменилось во мне. Я…
- Не любишь?
Тануки ощутимо вздрогнул.
- Я и не говорил никогда, что люблю... – прозвучало очень тихо, голос дрогнул, но парень продолжил, - брось, не надо в этом копаться. Я должен объяснить тебе, но не могу. Не настаивай.
- Да… Я идиот, ты прав. Это… мне трудно понять тебя.
- И не надо, Ибики-сан. Просто отпусти.
Морино долго молчал, заглядывая в отрешённое лицо, потом отошёл к окну.
- Если ты действительно хочешь именно этого…, иди.
- Спасибо.
Пёс вышел на улицу, на миг заслонив свет в проёме двери, и исчез. Ибики долго ещё стоял у окна, сдерживая себя, чтобы не кинуться следом, задержать, не отпускать…
Около недели ничего не было слышно о парне, потом же дошли слухи – на миссии Пёс ходить перестал, работал в штабе - отчёты, архивные документы, распределения миссий. Пыточник не спал ночами, думал, переживал, что же произошло такого, что его малой так изменился. Но ответов не было, Тануки вёл себя со всеми нормально, ровно… со всеми, кроме Ибики. Избегал, завидев – тут же находил множество неотложных дел, так что через пару недель Ибики сам перестал искать встреч с ним. В конце концов, если не хочет – не стоит навязываться. Друзья понимающе кивали, но молчали – по опыту знали, что в душу к Морино-сан лучше не лезть. А ему хотелось лезть на стенку долгими ночами, когда память подкидывала сцены из прошлого, слова, ощущения… Через месяц стало немного легче – боль из разряда острой переместилась в ноющую. Через полгода стало почти нормально – если и встречались на улице, в штабе или в баре – вполне возможно было спокойно выйти, свернуть, уйти без нервов. Пыточник мрачнел, замыкался в себе всё больше, практически не выходил из казематов, погрузившись в работу. Немногие друзья забеспокоились, попытались вытащить его из молчания, но потерпели неудачу – на контакт, вроде, шёл, но глаза были пустые. Сердце понемногу каменело, вскоре и на Пса мог смотреть отсутствующим взглядом, кивнув при встрече... В глубине же его души, уменьшаясь и холодея, пока ещё была жива надежда на чудо, всё же за всё это время Пёс ни с кем отношений не начинал. Это было тяжело для Ибики – вот так ждать, зависеть от поступков другого человека, но пока он был согласен играть навязанную роль. И кто знает, насколько бы его хватило.
Но однажды в его дверь постучались. Вообще-то, в течении дня это происходило много раз, но этот стал особым. Нерешительно открыв дверь, в кабинет вошёл среднего роста черноволосый человек. В руках у него была палка, которой он простукивал путь перед собой. Узнавание промелькнуло в глазах Морино, он встал навстречу посетителю, передвинул стул, показывая, где тот находится.
- Добрый день, Морино-сан, – волосы шиноби нависали на его лицо, закрывая пустые, прикрытые веками глазницы.
Ибики подождал, пока посетитель сядет, сам устроился напротив, кивнул, но тут же заговорил:
- Добрый день.
- Меня зовут Кирия Тэйджо. И я давно уже должен был прийти, чтобы поблагодарить Вас за своевременное появление. Вы спасли мне жизнь.
Он быстро встал и поклонился. Ибики встал тоже, поклонился в ответ.
- Это была честь для меня.
- Спасибо, – парень как-то незащищённо улыбнулся и сел. Ибики последовал за ним, ожидая продолжения.
- Слушаю вас.
Посетитель вздохнул, словно набираясь решимости.
- Как Вы знаете, на той миссии я потерял зрение, и поэтому нахожусь сейчас на работе внутри деревни. Я получил от своего начальства разрешение сказать Вам, что я являюсь сенсором. Это закрытая информация, так что об этом за пределами нашего подразделения не знает никто. Иначе, я бы просто не выжил… в тот раз.
- О! Значит, Вы работаете и здесь.
- Да… и мой разговор именно об этом…
Морино терпеливо ждал продолжения: по лицу шиноби периодически пробегала тень, видно было, что слова идут тяжело.
- Я, как сенсор, всегда ощущаю и запоминаю чакры людей вокруг меня. И, конечно, я запомнил и чакру тех, кто пытал меня там… - он вздрогнул, но тут же расслабился. – Их чакры я не забуду очень долго.
Человек замолчал, но Ибики всё так же сохранял внимание – чувствовал, главное впереди.
- Я иногда провожу свободное время в баре, где все наши. Да и много простого народа, вы знаете, это улица на окраине.
Ибики прекрасно знал эту улицу: там располагалось много баров, гостиниц, заведений разной степени лёгкости. И отдыхали там все подряд – и шиноби, и простые Коноховцы, и приезжие торговцы, рабочие, заказчики и сопровождающие. Непростое место.
- Продолжайте, - тихо произнёс пыточник, пододвигая к себе блокнот и ручку.
- Это была чакра одного из допрашивающих меня, я сразу узнал. Вы знаете, они наёмные шпионы, стараются раздобыть и перепродать любую информацию. Я обнаружил этого человека внезапно, давно туда не заглядывал…, сидел в углу, когда он появился, так что меня не он заметил. Потом я стал приходить каждый день, и вчера он был там снова. Думаю, они сейчас работают по Конохе.
Морино записал со слов шиноби две даты, место и время.
- Это очень ценная информация, мы должны разработать план: засада, наблюдение. Вы нам нужны, укажете на шпиона. А...?
- Я смогу указать на него. Я вижу чакру, словно у меня есть глаза – где её носитель находится, стоит или сидит.
- Ясно, простите.
- Ничего. И у себя я договорился, так что поступаю к вам в распоряжение.
- Хорошо, организуем прикрытие, маскировку. Мне нужно время, завтра начинаем, в 12.00 жду Вас здесь, – голос Ибики стал холодным и деловым, он уже начал планирование, прикидывал, кого привлечь, и только через минуту заметил, что его собеседник не двигается с места, только губы его скорбно скривились. - Что-то ещё? – осторожно спросил пыточник, невольно замирая.
- Да, - голос был хоть и тихим, но твёрдым. – Я думал, что об этом Вам уже известно…
Он упрямо вскинул голову, Ибики был уверен, что, если бы парень мог видеть, то сейчас смотрел бы ему прямо в глаза.
- Я был уверен, что Вы в курсе, потому что за столом со шпионом оба раза сидел Окада Тануки.
И мир взорвался. Сначала он встряхнул Морино Ибики бешеным ударом сердца, а потом замер в вязкой, непролазной оглушённости. Пыточник по губам прочитал такие пустые слова: «Мне очень жаль…», проводил взглядом посетителя и замер. Всё исчезло, похолодело, застыло. Сквозь туман в голове неясно начали проступать мысли, от которых хотелось завыть, или просто удавиться. Ведь это же не может быть правдой, всему есть объяснение, и этому совпадению, ошибке… Есть! Есть! Он вскочил, не в силах оставаться на месте, закружил по кабинету, сшибая стулья, смахивая бумаги со стола, не замечая ничего вокруг. Резкая боль в сердце заставила его резко остановиться, прижав руку к груди. Он согнулся, стал меньше ростом, сжался, присел. Хотелось закрыть голову руками и тихо скулить, зализывать рваную рану, забиться в угол, чтобы не видеть, не думать, не чувствовать.
Прошло больше часа, прежде чем Ибики смог подняться на ноги. Он подошёл к окну, невидящим взором уставился на плывущие по небу облака. «Я должен убедиться сам. Он не мог, он просто не мог», – стучало в висках, но сил двигаться практически не было. Наконец, встряхнувшись, Ибики вышел из кабинета и направился прямиком в штаб. Точнее в архив.
Пёс сидел за столом, уткнувшись в документы, но подкидывая фразы в общий разговор, который то и дело прерывался взрывами смеха. Морино подошёл сразу к нему, пожирая взглядом, выдавил:
- Надо поговорить.
Тануки немного испуганно взглянул ему в глаза, встал.
- Ладно, давай.
Они вышли из помещения, остановились в тени большого клёна.
- Слушаю, Морино-сан.
А у того все слова разлетелись, как листья на ветру, не мог придумать, что сказать. Не спрашивать же в лоб – а не общаешься ли ты, друг, с вражескими шпионами?... Тупо.
- Как ты? – спросил первое, что в голову пришло.
- Нормально, спасибо, - отвечал, вроде, спокойно, но проскальзывало в интонациях что-то нервное.
- Я хотел спросить, Тануки-сан… Тануки. Скажи мне… - решился, сказал, уставившись в глаза, - не передумал ещё? Может, вернёшься ко мне… или расскажешь что-нибудь?
- Что? – потрясённо выдохнул парень, - что рассказать?
- Хотя бы, почему всё же ушёл, - больше в голову ничего не пришло. Ну никак не срабатывали на Псе все его рабочие умения. Как мальчишка стоял Ибики, повторяя про себя: «Говори, говори!» Но парень только смотрел на него, хоть и нервно, но уже без опаски. «Обрадовался, что не про шпиона спрашиваю?» - кольнуло внутри.
- Мне нечего сказать Вам, Морино-сан. Забудьте, прошу!
- Уверен?
- Да! – уже со злостью.
- Время ещё есть, Тануки-кун. Но прошу тебя, не опоздай!
- Да какого! – вспылил Тануки, посмотрел зло, прищурив на солнце глаза, – прощайте, Морино-сан, мне работать надо! – развернулся и, не оглядываясь, ушёл.
Ибики смотрел ему вслед, справляясь с болью, но всё же с надеждой. Работа будет идти своим чередом, а у Тануки всегда есть шанс подойти. Может, он сам задумал для шпионов ловушку?
***
Чёрный человек подошёл к дверям каземата. Остановился, прислонившись к каменной стене, долго стоял, уставившись вниз, на тёмную землю. Небо на востоке начинало светлеть, послышались несмелые голоса птиц, но человека это не касалось, словно вода омывала по сторонам, не проникая внутрь. Он был на месте, осталось только войти и посмотреть в глаза своему личному кошмару.
***
Через полтора месяца все шансы закончились. Ибики сидел в кабинете, ждал. Около двенадцати ночи к нему постучали.
- Да, – голос его звучал глухо.
- Операция прошла успешно, - быстро и невнятно пробормотал работник, сунул на стол бумагу и тут же исчез в дверях.
Пыточник обречённо взял отчёт, всмотрелся в знакомые иероглифы, которые никак не хотели складываться в слова. Моргнул, напрягся. Слова начали оживать, тёмные, ядовитые слова, что вгрызаются в память и продолжают отравлять душу, даже если их сжечь. «Отряд АНБУ в составе пяти шиноби…», «…на расстоянии километра от восточных ворот…», «…оказали сопротивление, которое было быстро подавлено…», «…шпион был оглушён, второй убит, третий оказал сопротивление, но был схвачен…», «…шиноби Листа Окада Тануки…», «…документы, раскрывающие секреты деревни…». Отчёт выскользнул из ослабевших пальцев, пыточник резко и быстро задышал, справляясь с приступом паники. За это время он высох, почернел, ведя день за днём бои с самим собой. Любовник Тануки в нём каждый день, каждую минуту настаивал на разговоре, на том, что надо надавить, заставить признаться, заставить работать на деревню. Что, в конце концов, надо предупредить малого о том, что ему грозит, что о нём знают – пусть уходит, пусть бежит, если не хочет оставаться в деревне, с Ибики… Пусть получит свою дурацкую свободу! Но он и так может получить её. Стоит выйти за ворота и снять хитай-ате. Но он не сделал этого. Он сам выбрал свой путь, он не мальчик, он способен принимать решения, способен нести за них ответственность. Но пыточнику Конохи от этого ну ни грамм не легче. Чужой выбор давит его, прижимает к земле неизбежностью, холодной логикой обречённости.
И тогда вперёд выступает другой человек внутри него, имя его Морино Ибики, он главный пыточник Конохи, он стоит на страже её спокойствия и мира. Он не признаёт предательства и не находит для него никаких оправданий. И он решает, что за все решения надо платить, и что настоящий ниндзя должен хранить верность своей деревне и с радостью отдать жизнь за неё, если потребуется. И любовь свою тоже отдать. И ответить за предательство. Ответить. Ответить…
***
Ибики вышел из казематов через час после получения донесения и только после того, как ему доложили, что все схваченные поддаются ген-дзютцу. Он сразу осел на стуле, заметив, что всё это время был в диком напряжении. Неизвестные боги, Ками-сама, или же демоны – это как посмотреть, явили свою волю (милость?) – Ибики не пришлось вести допрос Окада Тануки.
Рассвело и он вернулся, перебрав в памяти прошлое, но всё же не готовый к встрече с ним, как и вечность – ночь назад. Он вдохнул свежий утренний воздух, словно очнувшись, огляделся по сторонам, прищурился на край выползающего из-за горизонта солнца и вошёл в двери - как в омут бросился.
***
Ибики сидел на стуле, не глядя на распростёртое на узкой койке связанное тело. Уперевшись локтями в колени, он кидал кунай в каменный пол, раз за разом вызывая искры и скрежет. Металл корёжился, оружие, взвизгивая, впивалось в цемент между камнями. Пленник зашевелился, постанывая, но, придя в себя, замолчал.
- Пить хочешь? – глаз Морино не поднимал.
- Да, - на грани слышимости.
Ибики налил воды, поднёс стакан к запёкшимся губам, придержал голову. Прикосновение обожгло его, словно Катон по нервам, но взгляд остался твёрдым. Поставив стакан, снова сел, опустив голову, прокручивая кунай на пальцах. Молчал, не имея сил, слов говорить. Начал Пёс, хрипло, сбиваясь и останавливаясь, но не торопясь.
- Я всегда знал, ЧТО для тебя на первом месте, Иби. Не я, не любовь, нет… деревня, долг...
- Честь.
- Да, честь, - ухмыльнулся парень, - но не я. Я никогда не относился так, как ты, к месту, в котором живу – мало ли на земле мест… Ты был важным для меня, но я знал, что ты отодвинешь меня в сторону, если это понадобится.
- Тануки…
- Да молчи… - он устало дёрнул головой, продолжил, - осталось сказать немного, и сделать это надо мне... Однажды я сказал тебе, что на правильной стороне. Но со временем я решил, что правильная сторона та, на которой я… Хотя, моё нынешнее положение показывает, что я ошибся.
Он надолго замолчал, улыбаясь своим мыслям, но вскоре продолжил:
- Так что, когда в доме в лесу мне начали задавать вопросы, я не нашёл в себе ничего, ради чего стоило бы молчать. И мне не было страшно – пытки, физическая боль - можно вынести, если борешься за то, во что веришь. А у меня внутри была пустота... Так что я нашёл, чем её заполнить. Помнишь – стать кем то, самим по себе…
Он повернул голову со слипшимися волосами, посмотрел на Ибики, лаская того взглядом.
- Вот теперь ты знаешь причину, по которой я ушёл. Всё изменилось, я изменился, я изменил. Как это ни странно, но в глаза тебе я смотреть не мог. Удивительно, можно было бы жить с тобой, каждый день наслаждаясь местью, что ты тоже не на первом месте у меня… Но я не мог.
Ибики поднял глаза, встретился взглядом с Псом, и они оба замерли. Словно пытаясь донести друг до друга что-то… что не получалось словами. Время застыло, перестало иметь значение, осталась только боль прощания..., прощения. Тишина, что протягивала свои щупальца к Ибики всю ночь, наконец, завершила круг. Замкнулась невидимая сфера, выдавив все звуки и краски, укутывая обнажённые нервы спасительным душным теплом. Пыточник наклонился, прикоснулся к сухим губам своими и, не оглядываясь ,вышел из камеры в свой первый день тишины.
Эпилог.
Около пяти лет спустя.
«…После применения запретных объединённых дзютцу, группе в 15 арестантов удалось бежать. На их поимку были посланы все силы тюрьмы, которые настигли их через день у хребта Хотака. После оказанного сопротивления, были применены ряд дзютцу (список прилагается), вызвавшие цепную реакцию и взрыв. В данный момент ведётся разбор завалов, на месте находятся фрагменты тел, не поддающиеся опознанию. Так же есть вероятность, что некоторым сбежавшим удалось уйти (сведения непроверенные). Посланы разведчики, но поиск затруднён грозами, обычными для этого времени года. По мере поступления данные будут предъявлены».
Человек в чёрном плаще стоял у окна, сжимая листок в сильных пальцах, глядя на потоки воды, несущиеся по улице. Молнии, вычерчивающие на небе неизвестные иероглифы, изредка освещали лицо, рассечённое шрамами. Слегка улыбающееся лицо.
Тишина распадалась на части…
@темы: Ибики, фанфикшен, ангст; драмма
-
-
25.02.2012 в 01:50Тяжелый, неоднозначный, побуждает задуматься о правильности выбора и разных точках зрения... Очень понравилось.
-
-
25.02.2012 в 02:15Мне приятно, что вам понравилось.))
-
-
05.03.2012 в 22:08-
-
05.03.2012 в 22:38Я очень не хотела ООС в характере Ибики.
Хотя не всё вышло, но старалась.)))